Отчаянный маневр или маневр отчаяния?

В прошлом месяце нефтегазовый рынок ждал от правительства окончательного определения параметров так называемого налогового маневра. Однако на начало июля соответствующие решения в конечном варианте так и не были приняты. Впрочем, уже понятно, что какими бы они ни были, профильные ведомства уже через полгода перейдут от анонсов к делу, что почувствуют на себе все участники рынка, включая розничных потребителей топлива. Для кого-то изменения, возможно, будут положительными, для кого-то — напротив. Все зависит от тех самых нюансов, в отношении которых сейчас продолжается активная дискуссия.

Очередной налоговый маневр был инициирован в начале прошлого года, после того как стало ясно, что предыдущие реформы, в частности, введение режима «60-66-90», не смогли переломить негативные с точки зрения власти тенденции: экспорт сырой нефти продолжает падать, экспорт нефтепродуктов, в первую очередь мазута — продолжает расти.

Бюджет в итоге недополучает экспортных пошлин, которые являются основной частью его так называемых нефтегазовых доходов.

Второй момент заключается в том, что закрепленное в законодательстве уравнивание со следующего года пошлин на нефть и мазут объективно не соответствует реалиям отрасли. Собственно, это было очевидно и тогда, когда режим «60-66-90» вводился. Но что сделано — то сделано. Оставшиеся до конца года месяцы дают возможность исправить это волевое, но ошибочное решение.

Сверхидея «маневра» заключается в том, чтобы основной частью нефтегазовых доходов бюджета стали не экспортные пошлины, а НДПИ. Как показывает практика, НДПИ по сравнению с экспортными пошлинами — гораздо более предсказуемый наполнитель бюджета.

Плюс к тому добыча нефти сейчас находится на рекордном уровне, что не может не влиять на приоритеты фискальных органов...

Характерно, что «большой налоговый маневр» в течение его подготовки подавался участникам рынка и общественности под разным соусом.

Сначала речь шла в основном о стимулировании внедрения продвинутых методов увеличения нефтеотдачи. Одновременно с этим предполагалось, что новый порядок продолжит способствовать уже начатому процессу модернизации НПЗ. А после того, как четко обозначились перспективы подписания договора о создании ЕврАзЭС, главной причиной готовящихся изменений стало «спасение» российского бюджета от урона в результате предусмотренной документом отмены ограничений во взаимоотношениях с участниками Таможенного союза (главным образом с Белоруссией). И хотя России удалось добиться, чтобы выравнивание режима налогового и таможенно-тарифного регулирования в сфере нефтегаза в ТС происходило поэтапно (см. «Издержки интеграции» в «НиК» № 5, 2014 г.), налоговый маневр решили не откладывать.

«Сейчас мы говорим об уточнении маневра с тем, чтобы это не привело к резкому увеличению цен на бензин, масло и топливо, — заявил министр финансов Антон Силуанов, выступая в середине июня перед депутатами Госдумы. — Мы предлагаем рассмотреть вопрос о таком маневре в течение трех лет, чтобы нагрузка на нефтяные компании, с одной стороны, пропорционально сложилась, и чтобы цены на бензин резко не увеличились».

Оперативные корректировки

Изначально Минфин предложил условия, которые многие сочли шоковыми. В правительственных структурах начался некий торг. В частности, время, отведенное на маневр, было сначала увеличено с двух до четырех лет, а затем сокращено до трех, но при более либеральных условиях для нефтяных компаний. Когда в конце мая — начале июня этого года министерства уже вроде согласовали детали, на авансцену вышел еще один интересант — «Роснефть».

Свое отношение к налоговому маневру глава госкомпании Игорь Сечин озвучил на заседании президентской комиссии по ТЭК в Астрахани в начале июня. По словам Сечина, предложенные министерствами меры создают «дестимулирующий эффект в добыче и напрямую противоречат задачам по развитию Восточной Сибири и Дальнего Востока».

«Последствием проведения налогового маневра будет замораживание ряда новых проектов нефтехимии и переработки на Дальнем Востоке...

Произойдет общее снижение инвестиционной привлекательности отрасли и инвестиционного климата в целом для российских и иностранных инвесторов из-за изменения правил игры. Хотелось бы обратить особое внимание на фундаментальное противоречие предложенных ситуативных налоговых решений с инвестиционным профилем нашей отрасли. Проекты... реализуются в течение 30–50 лет. Для принятия инвестиционных решений на такой срок и для привлечения финансирования на долгосрочной основе требуются стабильность прежде всего и предсказуемость, особенно налоговой системы», — заявил глава «Роснефти».

Золотые слова! Это без всякой иронии. Слишком часто в последние годы меняется фискальный режим для нефтегазовой отрасли, что несовместимо с инвестиционной привлекательностью, и «НиК» писал об этом буквально в каждом номере...

Стабильности, к сожалению, не предвидится.

В конце июня на совещании у Аркадия Дворковича были озвучены следующие параметры налогового маневра.

Экспортная пошлина на нефть (в долларах за тонну) в России определяется как фиксированный процент от разницы между ценой мониторинга за прошлый период (месяц) и $182,5 плюс $29,2. Этой формуле уже 10 лет, то есть придумана она была, когда нефть еще могла стоить дешевле $25 за баррель. Все последние новации касаются изменения этого фиксированного процента. До октября 2011 года было 65%, после — 60%, с начала 2014 года — 59%.

Теперь предполагается, что в 2015 году этот показатель составит 42% (по действующему на начало июля законодательству — 57%), в 2016-м — 36% (55%), в 2017-м — 30% (в действующем на начало июля законодательстве пошлины на 2017 год не прописаны).

Пошлины на нефтепродукты рассчитываются как процент от пошлины на нефть. По бензину предлагается следующий график снижения: в 2015 году — 78%, в 2016-м — 61%, в 2017-м — 30% (согласно действующему законодательству, на все указанные годы — 90%). Пошлина на дизельное топливо составит в 2015 году 48%, в 2016-м — 40%, в 2017-м — 30% (без «маневра» — 66%), пошлина на мазут в 2015 году — до 76%, в 2016-м — до 82%, в 2017-м — 100% (если ничего не менять — 100% с 2015 года).

«Компенсационный» рост НДПИ ожидается следующим. В 2015 году базовая ставка налога на добычу нефти может составить 775 рублей за тонну (сейчас на этот год предусмотрено 530 рублей), в 2016-м — 873 рубля (559 рублей), в 2017 году — 950 рублей.

Для внутреннего рынка топлива, которому и повышение НДПИ, и снижение пошлин сулят рост цен, тоже запланирована компенсация — снизят акцизы. По прогнозам Минфина, благодаря такой мере средняя цена на бензин и дизтопливо в следующем году вырастет не более чем на 1,5–2,5 рубля за литр.

Средняя маржа в нефтепереработке в этой редакции проекта реформы к моменту ее завершения будет уменьшена с $55 за тонну до $30, тогда как раньше речь шла о снижении до $22. Правда, как говорят специалисты, это актуально только для компаний, которые успеют завершить модернизацию и довести глубину переработки примерно до 80%; при глубине 70% маржа составит до $20–15.

Государство хочет денег

В Минфине посчитали, что в случае реализации налогового маневра в виде, описанном выше, федеральный бюджет недополучит в 2015 году 198,3 млрд рублей, однако затем все вернется сторицей — в 2016 году доходы увеличатся почти на 240 млрд рублей, а в 2017-м — более чем на 326 млрд. С учетом потерь бюджета из-за снижения акцизов.

Мы, конечно, не претендуем, но тоже посчитали — не так это и сложно. У нас в 2015 году получился рост, а не снижение, фискальной нагрузки на «нефтянку» (см. «Нефть в бюджете»). И, согласитесь, именно рост нефтяных налогов, а никак не их снижение в нынешней ситуации выглядит естественным. Государству нужно больше денег, и оно возьмет их везде, где найдет, а в «нефтянке» деньги точно есть...

«На мой взгляд, проблема заключается в базовых идеях готовящихся изменений, — поделился с «НиК» своим мнением председатель Комитета по энергетике Госдумы РФ Иван Грачев. — Первая — это наполнение бюджета любыми путями, которое с точки зрения Минфина не вредит развитию экономики страны. Но, как уже не раз показывала жизнь, чаще всего это лишь субъективный взгляд финансовых чиновников, причем неверный. На самом деле все подобные реформы очень обременительны для экономики, для бизнеса. Однажды я сделал простейший базовый расчет среднего налогового пресса для РФ, причем без учета коррупции и уклонения от налогов. Получилась запредельная цифра — 60% ВВП. В разные годы она менялась, но не сильно. Это совершенно невозможный уровень для страны, которая пытается развиваться. Если вы хотите отнять у бизнеса столько, сколько в принципе невозможно, то не надо удивляться появлению «черных схем», коррупции и т.д. А налогообложение «нефтянки» у нас и так выше, чем в большинстве развитых и развивающихся стран».

Высокая фискальная нагрузка приведет к очередной волне налоговой «оптимизации», в результате которой госбюджет будут ждать непредусмотренные потери. Причем, по мнению Ивана Грачева, в наибольшей степени в этом преуспеют западные компании и крупные российские ВИНК, имеющие мощный юридический и бухгалтерский аппарат, который найдет способы показывать в проектах такие цифры, которые позволят им иметь льготы, не попадающие под действие налогового маневра. «Это мы уже проходили в истории с СРП», — говорит председатель думского энергетического комитета.

Руководитель группы «Шельфовые проекты и СРП» юридической компании «Пепеляев Групп» Павел Кондуков предупреждает, что от налогового маневра в очень значительной степени пострадают нефтедобывающие регионы, поскольку снизятся облагаемые налогом на прибыль доходы и, как следствие, уменьшатся поступления в региональные бюджеты. Одновременно с этим нужно учесть, что НДПИ согласно действующим сегодня нормам поступает полностью в федеральный бюджет — с текущего года регионы перестали получать компенсации, установленные на 2010–2013 годы, после того как этот вид налога был перераспределен с уровня субъектов в центр. По регионам также ударит и снижение акцизов на бензин, дизтопливо и моторные масла, за счет значительной части которых сейчас формируются местные дорожные фонды. Сейчас губернаторы нефтяных регионов уже говорят о том, что налоговый маневр ставит крест на инвестиционных и социально-экономических программах. Поэтому, по сло-вам Павла Кондукова, проводя налоговые маневры в нефтегазовой сфере, необходимо параллельно решать давно наболевшие проблемы в системе бюджетного распределения. «Регионам нужно давать больше полномочий не только в отношении расходной части, но и в формировании доходной, — говорит специалист. — Без этого их развитие невозможно».

Опять же сам Минфин подсчитал, что потери региональных бюджетов в 2015 году составят 171,6 млрд рублей. В 2016 году регионы недополучат 172,9 млрд рублей, в 2017-м — 248,5 млрд рублей. Правда, стоит сказать, что заместитель министра финансов РФ Сергей Шаталов уже озвучил предположения, что дыры в дорожных фондах будут ликвидированы за счет субсидий или передачи в региональные бюджеты части НДПИ. Отвечая на вопрос журналистов о том, какую часть НДПИ на нефть можно было бы передать регионам, он сказал: «Ровно такую часть, чтобы заткнуть дыру».

Что касается бизнеса, то снижение доходов нефтегазовых компаний очевидно ограничит их инвестиционные возможности. Со сложностями столкнутся даже крупные компании, не говоря уже о тех, кто поменьше. «Увеличение налогов — это всегда плохо, — говорит президент Союза нефтегазопромышленников России Геннадий Шмаль. — У нас ведь не все занимаются экспортом, маленькие компании, которых у нас больше сотни, вообще им не занимаются. Этот налоговый маневр погубит их. Считаю, что реформу в предложенном на сегодня виде поддерживать не стоит». В прессе Геннадий Шмаль вообще назвал налоговый маневр в нефтяной отрасли «неправильным, антинародным предложением», которое увеличит внутреннюю цену нефти, а следовательно, вызовет удорожание бензина и других видов топлива. «Прежде чем предлагать, нужно продумать всю систему, к чему это может привести. Как отразится новый маневр на добыче нефти, нужно еще посчитать в каждом отдельном регионе. С руководством «ЛУКОЙЛа» и «РИТЭК» договорились написать свое особое мнение в правительство РФ по этому вопросу. Словом, я не знаю ни одного нефтяника, который бы поддерживал данное предложение», — отметил Геннадий Шмаль.

Оптимисты есть, но мало

Президент «ЛУКОЙЛа» Вагит Алекперов в конце июня прокомментировал налоговый маневр в «Ведомостях»: «Признаю, что четыре года назад мы знали, что этот маневр случится, что будет 100%-ная экспортная пошлина на мазут. Но мы считали, что это будет сбалансировано и общая налоговая нагрузка на отрасль в 2015 году по отношению к 2014 году не возрастет. У нас были ожидания, что будет поднят НДПИ, но экспортные пошлины на нефть и светлые нефтепродукты будут снижены таким образом, что общая налоговая нагрузка не увеличится.

Это и называется маневр. А когда общую налоговую нагрузку на отрасль пытаются увеличить на 100–300 млрд рублей, то надо так и говорить, что это увеличение налоговой нагрузки, а не маневр».

Что касается остальных участников рынка, то большинство из них заняли выжидательную позицию.

Примерно на два десятка запросов «НиК» получил лишь два ответа: развернутый — от «Газпром нефти» и в одно предложение — от «Сургутнефтегаза».

Генеральный директор «Сургутнефтегаза» Владимир Богданов просто констатировал тот факт, что маневру — быть, что в результате фискальная нагрузка на отрасль увеличится, но при этом «нужна разумность».

В «Газпром нефти» идею «большого налогового маневра» в целом поддерживают. Здесь считают, что реформа поможет устранить диспропорции в нефтяной отрасли, созданные в том числе предыдущими реформами. «Первая диспропорция — в секторе добычи, где сейчас наблюдается высокая налоговая нагрузка, — говорят в «Газпром нефти». — Изменения в налоговой сфере годичной давности, которые дали дополнительные льготы месторождениям, и без того имеющим их достаточно, усилили налоговую нагрузку на месторождения в Западной Сибири, где мы в результате вынуждены сокращать объемы бурения — многие проекты становятся неэффективными». В компании надеются, что данная диспропорция в результате налогового маневра будет устранена. И при этом наряду с улучшением экономики работы на зрелых месторождениях в традиционных регионах будет сохранена рентабельность разработки новых месторождений, которые являются базой для роста добычи в будущем.

«Вторая диспропорция — это высокая экспортная пошлина на бензин и низкая на дизельное топливо, — продолжает пресс-служба «Газпром нефти». — В результате в стране строится большое количество установок гидрокрекинга, чтобы производить дизель, которого в стране и так достаточно». Соответственно необходимо стимулировать строительство технологических установок, которые направлены на увеличение выпуска бензинов. А для этого необходимо сократить экспортную пошлину на бензин — до уровня пошлины на дизель.

Одновременно в «Газпром нефти» обращают внимание, что экспортная пошлина на мазут в размере 100% пошлины на нефть может обернуться сокращением объема производства светлых нефтепродуктов. «Взаимосвязь очень простая, — поясняют эксперты дочерней ВИНК «Газпрома». — Сейчас многие компании только начали проекты повышения глубины переработки, результатом которых станет сокращение производства мазута. Горизонт завершения таких проектов — 2018–2020 годы, но никак не 2015 год. А пока мазута производится гораздо больше, чем необходимо внутреннему рынку, поэтому большая часть его идет на экспорт. А сократить производство мазута, можно только снизив общий объем переработки. Так что, если вывозить мазут станет экономически неэффективно, самым очевидным бизнес-решением становится сокращение переработки. Это автоматически приведет к сокращению объемов выпуска и других продуктов».

Еще одним важным аспектом налогового маневра по версии «Газпром нефти» является необходимость выведения масел и других высокотехнологичных продуктов переработки нефтяных остатков из-под действия пошлины на темные нефтепродукты. «Если мы хотим выпускать высококачественные масла в России, а не импортировать сырье для их производства, то это решение является критически важным», — утверждают в компании.

Хочется думать, что надежды «Газпром нефти» оправдаются.

Цены на российских АЗС между тем уже пошли в рост.

Есть альтернатива? Нет

Одним из возможных путей реформирования налоговой системы в нефтегазе является переход на новую систему изъятия природной ренты, а именно введение дохода на дополнительный доход (НДД). В Минэнерго даже разработана концепция законопроекта о введении обложения финансового результата при добыче нефти в рамках пилотных проектов, в которых уже выразили желание принять участие некоторые ВИНК. Для таких проектов предполагается установление повышенной ставки налога на прибыль вместо НДПИ. По словам министра энергетики России Александра Новака, «с учетом долгосрочного инвестиционного цикла в нефтегазовой отрасли и капиталоемкости реализуемых проектов, реализация концепции налога на финансовый результат позволит создать резерв прочности бюджетной системы на долгосрочную перспективу за счет общего увеличения производства углеводородов и мультипликативного эффекта от инвестиций».

По мнению Павла Кондукова из «Пепеляев Групп», НДД — это наиболее справедливая система налогообложения в нефтегазовой отрасли. При этом эксперт считает, что администрировать НДД не сложнее, чем следить за налогом на прибыль, который так или иначе действует и которому никто не собирается искать замену. «Другой вопрос заключается в том, что налоговый поток от НДПИ проще спрогнозировать, чем от НДД, который в большей степени рассчитан на будущие значительные поступления в бюджет», — замечает Павел Кондуков.

На самом же деле перевод «нефтянки» на НДД, похоже, представляет сейчас исключительно теоретический интерес. Данный вопрос обсуждался на заседании президентской комиссии по ТЭК в начале июня, где президент Путин четко обозначил свою позицию. Президент нефтяникам не доверяет, более того — он уверен, что нефтяники государство обманут. «Финансовый результат — это же не тонна, это такая очень подвижная вещь. Здесь сидят люди очень опытные, а у них работают такие хорошие специалисты, что не чета нам с вами, во всяком случае, мне точно. Я даже не пойму, что они там будут рассказывать, и финансовый результат будет минимальный все время, и налогооблагаемая база ничтожна», — сказал тогда Путин. Не будет, короче, в ближайшие годы никакого НДД.



Нефть в бюджете

Оценивая влияние налогового маневра, мы использовали результаты 2013 года.

По данным Министерства финансов, средняя цена Urals в прошлом году составила $107,9 за баррель, средний курс рубля — 31,8 за $1. По данным Министерства энергетики, добыча нефти в России в прошлом году составила 523 275 тыс. тонн, экспорт нефти — 233 989 тыс. тонн. По данным Федеральной таможенной службы, мазута из России в 2013 году было экспортировано 84 780 тыс. тонн, дизельного топлива — 42 140 тыс. тонн, автомобильного бензина — 4334 тыс. тонн.

Приведенные в таблице оценки базируются на предположении, что перечисленные выше параметры не изменяются в течение 2013–2017 годов. Понятно, что в реальности такого быть не может. Еще одно слабое место наших оценок — мы не учитываем разного рода льготы по уплате НДПИ и экспортной пошлины на нефть. Но какими будут эти льготы в 2017 году? Этого даже президент Путин не знает.

Но в сравнимых показателях рост фискальной нагрузки на «нефтянку» в результате налогового маневра очевиден.



Налоги и пошлины — в рублях за тонну, поступления в бюджет*, млрд рублей






Нефть и Капитал №07/2014

Бюджетные направления на 2015–2017 годы

Росгеология планирует сформировать новый сектор рынка ГРР - глава "АссоНефти"