Женщина, не знающая слово «невозможно»

Маленькое хобби заводского юриста

Юриспруденция – довольно сухая наука, но ей она пришлась по душе, несмотря на то что родословная к этому не склоняла: папа – врач, мама – педагог. Интуитивно поняла, что прогуливаться среди шеренги законов, которые бросаются в атаку по твоему сигналу, весьма увлекательное занятие, на которое не жалко потратить и всю жизнь.

Правда, попав на Иркутский завод тяжелого машиностроения имени Куйбышева, она несколько затосковала. В советское время гражданский кодекс умещался в тощей книжечке, без дела пылящейся в столе. Руководствовались больше положением о поставках. Там было все расписано: кто кому и сколько должен отгрузить комплектующих, в какие сроки. Одним словом, плановая экономика, вызывающая отчаянную скуку.

Но порой экономика давала сбой. И задержка с поставкой какого-то подшипника срывала график впуска прокатного стана. Чтобы наказать нерасторопного поставщика и взыскать с него убытки, нужно было собрать гору справок, доказывая, что заводчане работали как звери, без простоев и волынки, точно по производственному графику и только задержавшийся в пути подшипник повинен в отставании.

Но доказывать было хлопотно, да и сложно, никто этим ранее не занимался, и убытки от несвоевременных поставок терпели, как неизбежное зло, которому невозможно противостоять. Вот за эту неблагодарную работу она и взялась. Не по чьему-то желанию, а по собственному почину. Из интереса. И преуспела в этом. В заводскую кассу потекли деньги, и деньги немалые.

– Я так устроена, что мне нужен какой-то вызов, какая-то сложная задача. И нет большего удовольствия, когда, рассмотрев ее со всех сторон, проиграв в уме все варианты, находишь оптимальное решение.

Сражение с ЮКОСом

В конце 80-х завод им. Куйбышева, как и вся российская промышленность, медленно, но верно шел ко дну. Госзаказы резко сократились, зарплату задерживали месяцами. Цепляться за обломки кораблекрушения ей претило, и она, с присущей ей решительностью, пошла искать другой причал.

И тут вмешался сначала случай: объединению «Востсибнефтегазгеология» требовался юрист, а потом воспоминания детства, когда в их квартиру набивались мамины знакомые по геологоразведочному техникуму, где она преподавала математику, и велись долгие и такие сладостные разговоры о геологах-бродягах, окутанные романтическим флером. Она готова была их слушать хоть до утра.

Новый причал оказался тоже не очень прочным. Знаменитый Марковский фонтан, разбивший утверждения научных скептиков, что искать нефть в Восточной Сибири – то же самое, что воду в пустыне Сахара, был далеко в прошлом, а настоящее не сулило ничего хорошего. Единственному их заказчику – государству, с головой ушедшему в построение демократии, не было до них никакого дела, и оно отмеряло сиротское пособие на поиск и разведку новых месторождений.

Да и зачем нужны новые, когда старые, давно открытые – Марково, Яракта, Данилово – не очень большие, к тому же лежащие в таежной глухомани, никому не были нужны. Единственная компания, которая приобрела лицензии на Ковыкту и Верхнюю Чону, с целью их разработки, была «РУСИА петролеум», да и та, не имея налаженной инфраструктуры, не сумела приступить к освоению. Сидела на этих месторождениях, как собака на сене, пока ее не проглотили акулы нарождающегося капитализма.

Спасение пришло с неожиданной стороны. ЮКОС, который тогда верховодил в нефтяном бизнесе, став эталоном предприимчивости и энергичности, вдруг обратил свой взор на восточносибирские месторождения. И для их оценки заказал «Востсибнефтегазгеологии» параметрическую скважину. Удовольствие это не из дешевых, и геологи рассчитывали поправить этим заказом свои дела. Заключили договор и приступили к бурению. Но когда прошли половину, ЮКОС вышел из игры. То ли окольным путем получил нужную информацию, то ли интерес пропал, но как бы там ни было, сбежал, не заплатив денег. Добуривать пришлось за государственный счет.

Конечно, проклинали «эталон предприимчивости» на чем свет стоит. Но, как говорится, что с воза упало, то пропало. И весьма изумились, когда Седых затеяла с ЮКОСом судебную тяжбу. Это с компанией-то, у которой целый штат первоклассных юристов. «Мариночка, да они тебя раздавят, как комара», – предостерегали многие. А она лишь улыбалась.

Заключительный суд проходил в Ханты-Мансийске, по месту регистрации компании. Перед началом заседания глава округа умолял отступиться: «ЮКОС – наш кормилец, вы наших людей оставите без зарплаты». «А мои давно уже сидят без нее», – парировала она.

Случилось невероятное – она выиграла. Компании пришлось заплатить не только за проходку скважины, но и проценты за несвоевременные платежи, которые равнялись стоимости самой скважины. Всего набежало по тогдашнему курсу 4,5 млн долларов. Сумма немалая, позволившая им продержаться какое-то время. Когда пошел на ЮКОС накат, и компания пошатнулась, друзья шутили: «Это ты первая начала заваливать ЮКОС».

Дороже денег был заработанный авторитет. На нее стали смотреть как на искусного стратега, умеющего найти выход из самой безнадежной ситуации. Маститые геологи, знающие подземные недра как свои пять пальцев, способные распознать нефтяную залежь в самой глухой тайге, терялись в юридических дебрях, и потому без колебания выдали ей карт-бланш.

История становления компании

Подарком судьбы она считает свое знакомство с Николаем Буйновым, тогдашним руководителем Бодайбинской энергетической компании. Свел их геолог Борис Синявский, умница, знаток геологической структуры всей Восточной Сибири, положивший жизнь на поиск углеводородов и сокрушавшийся, что все пошло прахом. Его именем они потом назовут одно из новых месторождений.

Синявский, видимо, не зря их знакомил, чувствовал, что они в паре способны на большие дела. И не ошибся. Компания Буйнова занималась посредничеством, продавая нефтепродукты старательским артелям. Тогда многие этим занимались. Это у ЮКОСа было все свое: и добыча, и переработка, и продажа, а остальные компании только добывали, и все добытое продавали посредникам, которые уже искали покупателей.

Дело было верное, прибыльное и не особо обременительное. Другие бы довольствовались своим островом благополучия, но только не Буйнов. С Седых они как лед и пламень. Их сущность очень верно подметили японцы, приглашенные позднее к сотрудничеству. «Николай, – говорили они, – это как младший брат-сорванец, отчаянная голова, которому море по колено, а Марина – его рассудительная старшая сестра, удерживающая брата от безрассудств».

Мысль заняться собственной нефтедобычей была, конечно, заманчивой, но, как не крути, из области фантазий. Единственным активом, которым по чистой случайности владела «Востсибнефтегазгеология» – лицензия на Даниловское месторождение, лежащее, считай, в пятистах километрах от Усть-Кута. Глухомань, туда и дороги-то не было, добирались по зимнику.

Но это их не смутило. Создали совместно с бодайбинцами нефтяную компанию «Данилово», переоформили на нее лицензию вместе с несколькими скважинами, а Синявского поставили во главе. Прекрасный специалист, он быстро наладил добычу, но качали мизер, да и то только зимой, когда устанавливалась дорога.

Их гиблое дело, как были уверены многие, поправилось, когда они наскребли денег и прикупили еще два месторождения: Марково и Яракту. До этого ими владела компания «Усть-Кутнефтегаз», созданная администрацией Усть-Кута и ведшая совершенно варварскую добычу нефти, пуская ее на отопление города. Когда гортехнадзор проведал о методах добычи, способных погубить месторождение, он моментально опечатал скважины.

Устькутцы, обремененные долгами, поспешили избавиться от своей собственности, ставшей обузой. Предлагали крупным нефтяным компаниям, но никто не позарился, что сыграло на руку скромному «Данилово» – отпали конкуренты, способные вздуть цену.

Но даже приобретя новые месторождения, они ходили по краю банкротства. Возить нефть приходилось машинами. Конечно, Марково в три раза ближе к Усть-Куту, чем Данилово, но все равно накладно. И тогда они сделали совершенно гениальный ход – проложили собственный нефтепровод протяженностью в 150 км. Купили его у военных, которые с удовольствием избавились от бесполезной штуковины.

У этого полевого нефтепровода была одна замечательная особенность – он быстро собирался с помощью специальных соединительных муфт. Правда, пропускал немного, 3 тыс. тонн нефти в сутки, но больше и не требовалось. В те годы, смешно сказать, они добывали всего лишь 30 тыс. тонн в год. Ровно столько, сколько они качают в сутки сейчас, сливая в трубу ВСТО.

Чтобы жить спокойно, надо жить по закону  

Когда в компанию «Данилово» влились Марково и Яракта, встал вопрос о ее переименовании.

– Мы с Николаем подумали: коль будем работать здесь, в Восточной Сибири, где осталось много геологов, которые хорошо знают территорию, умеют искать нефть, то самое подходящее название  – «Иркутская нефтяная компания». И 27 ноября 2000 года мы ее зарегистрировали.

Вопрос о генеральном директоре не обсуждался, им, по общему согласию отцов-основателей, стала Марина Владимировна Седых, председателем совета директоров – Николай Михайлович Буйнов.

– У нас с ним хороший тандем сложился. Я бы так сказала: «Николай – мозг компании, ну а я, скорее всего, душа.

И самая ярая защитница. Все эти годы она выстраивала правовой забор вокруг компании на основе своего принципа – не дай себя шантажировать. Это когда компания по уши в долгах, когда она загибается, тогда она никому не нужна, а когда пошла прибыль, тут начинается на тебя охота. И спасение в одном: жить по закону. Никаких оффшоров, никаких серых схем, никаких сомнительных сделок. Даже кредитов предпочитает не брать, обходясь собственными средствами.

У них сложился тесный контакт с Европейским банком реконструкции и развития, специально созданным для постсоветского развития Восточной Европы. Банк сотрудничает только с теми компаниями, которые исповедуют его триаду: экология, безопасность и социальная помощь. И в этом они полностью сошлись. Когда в 2009 году разразился финансовый кризис, а перепуганные банкиры держались за деньги зубами, не давая ни рубля взаймы, Европейский банк выдал им кредит в 90 млн долларов.

– Нас тоже тряхнуло, но мы отползли, – смеется Марина Владимировна. – Банк не только помог деньгами, но и научил нас правильно работать в щадящем режиме для природы и безопасном для людей.

Фонд Марины Седых

Раз, а то и два в месяц, она летает на промыслы, раскинувшиеся на территории равной Бельгии. Они уже перешагнули границы Иркутской области, зашли в Якутию и Красноярский край, открыв 12 новых месторождений. Буквально пару месяцев назад геологи компании под руководством Николая Мышевского застолбили еще три.

Эти поездки на дальний север словно заряжают ее свежим дыханием. Нет большего удовольствия, считает она, чем видеть, что замыслы, рожденные в кабинете, обретают зримые черты.

– Созидание всегда приносит удовлетворение.

Но в череде производственных вопросов она всегда выкраивает время, чтобы исполнить свои депутатские полномочия: встретиться с людьми, загрузить себя их большими и малыми проблемами.

Компания и раньше, выполняя социальный долг, не оставляла без внимания территории своего присутствия: Катангский и Усть-Кутский районы. Когда посреди зимы Ербогачен остался без дизельного топлива, по распоряжению гендиректора для поселка безвозмездно было выделено и доставлено 50 тонн горючего. Выручили нефтяники и село Бур, где по глубокой осени потек котел, отапливающий школу. Туда на мощных вездеходах была отправлена бригада сварщиков.

Можно, конечно, ограничить свои депутатские обязанности принятием законов, тоже ведь дело нужное. Но одними законами людскому горю не поможешь и слезы не вытрешь. И четыре года назад возник благотворительный фонд Марины Седых, протягивающий руку помощи людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию, многодетным семьям с небольшим достатком, а также детям с ограниченными возможностями. На деньги фонда приобретаются инвалидные коляски и школьные принадлежности, новогодние подарки для детей, оплачиваются дорогостоящие операции и последующее лечение.

Компания  возродила бамовскую традицию приглашать в гости популярных артистов. Звездный десант выступает не только перед жителями Усть-Кута и Железногорска, но и высаживается на дальних промыслах, добираясь даже до Данилово.

Патентованное средство

Целый день поток людей в кабинет гендиректора не иссякает. И все идут с вопросами, а она не привыкла решать все на ходу, в спешке. Ей надо изучить не только ситуацию, но и последствия принимаемого решения. На первый взгляд оно может быть безупречным, но привести к тяжелым последствиям.

– Иногда прихожу домой такой вымотанной, что лишь одно желание: лечь и глядеть в потолок, выбросив из головы все мысли.

– Кроме одной: хорошо бы сейчас на Канары, – шучу я.

– На Канарах скучно, – отмахивается Марина Владимировна. – Я люблю путешествовать и много поездила по миру. Европа меня как-то не вдохновила, слишком она уж какая-то лощеная, вылизанная. Я даже в Австралии побывала, поглядела на Южный Крест. И поняла – лучше нашего Байкала на свете ничего нет.

Три года назад она купила небольшой кораблик, и на нем, выкроив время и прихватив внучку, каждый год отправляется в плавание по Байкалу, чтобы насладиться его неизбывной красотой под тихие звуки любимого Шопена.

Это самое патентованное средство для обновления душевных сил.